Миклош в последнее время и сам не знал, что с ним происходит. Вроде бы уже однажды был разговор о том, что Иштван одинаково относится и к Феликсу, и к самому Миклошу. Ницу даже поверил в тот момент, но все равно что-то не отпускало. Ироничным было и то, что Миклошем звали того, кого изначально не должно было существовать, а вымышленное имя у всех ассоциировалось с милой частью оригинала. Миклош бы и рад стать мягче и проще, но что тогда станет с Фели? Он слишком мягкий и ранимый, чтобы жить без брони в лице второй своей личности, как бы бредово это не звучало. Да, есть вариант, что однажды они все-таки смогут воедино, мама даже нашла в одной из сохранившихся в библиотеке ритуал, которой поможет это сделать - оказывается, среди суфлет такая проблема встречается гораздо чаще, чем они подозревали. Но обоим личностям было страшно от мысли о том, что при соединении кто-то один полностью раствориться и исчезнет без следа. Миклоша, конечно, не должно было существовать, но он слишком долго был полноценной частью Феликса, чтобы так просто отказаться от существования. И все это очень усложняло его отношения с Иштваном.
Хотелось быть любимым, потому что что бы он там не говорил про стокгольмский синдром у Фели, даже Миклош не мог отрицать того, что начал чувствовать к князю. Сложно было бороться с самим собой. Хотелось уйти на второй план, дать Феликсу побыть с тем, кого он все-таки любит, но и самому хотелось почувствовать заботу и мягкость. И от этого его безмерно мучила совесть от того, что вместо того, чтобы защищать Фели, он сам думает совсем не о том. Иштван ситуации совсем не помогал. Начиная с того, что он всегда безошибочно определял, кто перед ним.
Блондин был настолько поглощен своими мыслями, что совершенно не заметил того, как и когда виновник всех его размышлений подобрался так близко. Парень совсем неприлично пикнул и едва ли не подпрыгнул от неожиданных прикосновений, но тут же шумно выдохнул, прикрывая глаза.
Хотелось подставиться под ласку, вжаться спиной в его грудь и просто насладиться моментом, но что-то сдерживало. Сдерживало настолько, что хотелось выть и не обязательно на луну. А еще очень хотелось поймать этого кошака за его пушистый хвост.
- Ты уверен, что хочешь пообедать со мной, а не с Фели? - может, вся беготня последних недель и была лишней, но Миклош не видел другого выхода. Иштван, конечно, говорил, что любит их одинаково, но блондин и сам не мог понять, как его можно любить, даже как часть. Миклош отлично понимал, что компания из него так себе. - Зачем тебе я? - хотелось еще сказать, что разницы не будет, кого ласкать, потому что тело у них все равно одно на двоих, но язык не поворачивался. И без того уже вел себя совсем не так, как все привыкли. Весь такой робкий и мягкий - дожили. Так и без всяких ритуалов растворится в Феликсе навсегда и никто о нем не вспомнит.